Отправлено: 18.02.08 19:20. Заголовок: ИСТОРИЯ В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ А. ДЮМА
ИСТОРИЯ В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ А. ДЮМА
Ф.Г. Рябов Рябов Феликс Григорьевич - кандидат исторических наук.
24 июля 1802 г. в маленьком французском городке Иль-де-Франса Виллер-Котре родился человек, судьба которого легендарна и во многом отражает его время. Внук маркиза-плантатора с острова Сан-Доминго и рабыни-негритянки (нескольких детей которой "супруг" просто-напросто продал), сын солдата королевской гвардии, ставшего в годы Великой французской революции генералом Республики, и дочери трактирщика, квартерон, подвергавшийся оскорблениям со стороны белых "просвещенных" соотечественников, Александр Дюма, начав мелким служащим, сперва на родине, а потом в Париже, стал одним из самых плодовитых и популярных писателей в мире и удостоился памятника в столице Франции. А на памятнике вместе с фигурой писателя и лихой капитан королевских мушкетеров, самый знаменитый его герой д'Артаньян, названный Дюма "воплощением человеческого могущества". В 2002 г. во Франции широко отмечалось 200-летие со дня рождения Дюма, а его прах 30 ноября был с почетом перенесен в Пантеон.
Во Франции есть поговорка: всего Дюма не прочел никто. Действительно, из-под его пера вышли тысячи произведений: исторические, приключенческие, авантюрные, любовные и бытовые романы и повести, драмы и комедии, мемуары и близкие к ним по жанру книги, в которых блестяще описана литературная и театральная жизнь Франции первой половины XIX в., книги путевых впечатлений, в частности и о поездке в Россию и на Кавказ, исторические хроники, новеллы, очерки, публицистика. В Москве в издательстве Арт-Бизнес-Центр сейчас выходит первое научно-редактированное Собрание сочинений Дюма на русском языке. Выщено уже более 50 томов.
Талантливость автора поражает. Сюжеты его произведений чрезвычайно разнообразны и, что называется, "закручены". Изложение очень напряженно, диалоги блестящи, приключения героев захватывают. Недаром французский писатель Ж.Ж. Бруссон, одно время секретарь Анатоля Франса, работая гувернером, обучал учеников-иностранцев своему языку по "Трем мушкетерам". И мальчики просто "пожирали" приключения д'Артаньяна и его друзей.
Дюма не получил никакого систематического образования. Начальная сельская школа не в счет. Но сколько в его произведениях эрудиции, сколько ссылок на литературные, исторические, научные и другие труды! Даже на поварские книги. Кстати, одной из его работ был Большой кулинарный словарь. Сколько упомянуто в его романах исторических событий и лиц, знаменитых картин и зданий, ландшафтов и бытовых подробностей! Дюма учился всю жизнь. Получив в юности от одного из старших друзей программу самообразования, он, как это явствует из его произведений, постоянно следовал ей. Дюма всю жизнь держал в одной руке перо, а в другой книгу.
Дюма был автором не только эрудированным, но и умным. В его книгах множество сентенций житейской мудрости, часто ироничных. Вроде знаменитой "Ищите женщину" из "Сальватора" или шутовской фразы д'Артаньяна, взламывающего запоры тюрьмы: "С женщинами и дверьми лучше всего действовать мягкостью".
Одно из изречений Дюма, весьма злободневное в наше время всеобщей переоценки ценностей, в устах его самого умного и благородного героя Атоса, провожавшего сына в первый военный поход, звучит так: "Когда вы не будете знать, кому служить, колеблясь между материальной видимостью и невидимым принципом, выбирайте принцип, в котором все" *.
* Дюма А. Собр. соч. т. 8. М., 1992, с. 210. Действие романов и новелл Дюма разворачивается не только во Франции, но и в других европейских странах - Англии, Испании, Германии, Италии, Голландии, России, Польше. Его герои попадают в Африку, Индию, Северную и Южную Америку, на океанские острова. Поездке в Россию и на Кавказ Дюма посвятил две книги путевых очерков. Спускаясь с севера страны по Волге, он познакомился в Нижнем Новгороде с декабристом П. Анненковым и его француженкой-женой. Впечатления от этого знакомства легли в основу романа "Записки учителя фехтования".
Местом действия произведений Дюма являются и королевские дворцы, и палубы кораблей, часто рабовладельческих и пиратских, тропические леса и дипломатические кабинеты, кабачки парижского "дна" и поля сражений, тюрьмы и мастерские ремесленников.
Приехав совсем молодым "завоевывать" Париж, Дюма начинал с драматургии. Примкнув к складывавшемуся тогда романтическому направлению в литературе, он приступил к написанию исторической пьесы. В 1827 г. он написал в стихах историческую драму в трех частях "Христина". Ее героиня - шведская королева XVII в„ жизнь которой была полна приключений и преступлений. "Христина" тогда не увидела света рампы. Но в 1829 г. в театре Французской комедии с огромным успехом прошел "Двор Генриха III" Дюма, первая романтическая пьеса, поставленная на французской сцене.
Обращение автора к исторической драме было вполне закономерным. Стремясь к изображению сильных страстей, романтики полагали, что рельефней и правдивей их можно передать только на историческом материале. Современная жизнь, казалось им, нивелирует людей. Это мнение продержалось несколько лет. И даже в своей романтической пьесе на современную тему "Антони" (1831 г.) Дюма устами поэта-драматурга д'Эрвии пространно доказывает, почему история является наилучшим материалом для романтика.
Помимо "Двора Генриха III", большим успехом пользовались такие исторические пьесы Дюма, как "Нельская башня", "Молодость Людовика XIV", близкая к исторической драме "Кин, или Беспутство и гениальность".
Конечно, все это не в полной мере исторические художественные произведения. В значительной степени они основаны на легендах, малозначительных эпизодах. Но для будущего творчества Дюма их значение велико. Он приобрел вкус и интерес к истории, наметил некоторые принципиальные литературные приемы. В пьесах Дюма уже содержался наметки его будущих романов. - Так, мотивы "Двора Генриха III" развернутся в романах о гугенотских войнах XVI в. - "Королева Марго", "Графиня де Монсоро", "Сорок пять". Дюма не оставил драматургию и впоследствии, переделав в пьесы некоторые наиболее блестящие свои романы, например "Трех мушкетеров" и "Графа де Монте-Кристо".
Отправлено: 19.03.08 11:25. Заголовок: ВСТРЕЧА В ЗАМКЕ АРЕН..
ВСТРЕЧА В ЗАМКЕ АРЕНЕНБЕРГ Вадим Скуратовский
Недавно человечество отпраздновало двухсотлетний юбилей Александра Дюма-отца. Отца массовой (так называемой «тривиальной») литературы. Но писателя вовсе не тривиального, по уровню непревзойденной сюжетной изобретательности. Плюс стилистическая элегантность, слог, использующий все соответствующие ресурсы французского языка.
Так что очень жаль, что этому двухсотлетнему юбилею не предшествовало некое стопятидесятилетие, которое пришлось бы где-то на середину 90-х прошлого века. Полуторавековая годовщина всех главных романов писателя: и саги о мушкетерах, и «Королевы Марго», и, наконец, «Графа Монте-Кристо». Все они были написаны как бы единым духом — примерно между 1844-м и 1848 годами.
То была эпоха, когда литература быстро становилась своего рода промышленностью. Совсем другой писатель, Гоголь, сторонившийся той литературы, в своей гениальной картине лихорадочной парижской цивилизации, не без тревоги обратил внимание на тамошнюю индустрию «колоссальных журнальных листов». На то, что «странностью неслыханных страстей, уродливостью исключений и человеческой природы силились повести и романы овладеть читателем».
Впрочем, надо отдать должное Дюма-старшему. Наряду с теми сугубо отрицательными «исключениями» он, со свойственной ему изобретательностью, обратился и к примерам совсем другого толка. Так его четыре мушкетера в несгибаемой своей дружбе, непрестанной взаимовыручке, противостояли беспросветному эгоизму современников Дюма. Эгоизму, ставшему главной темой, сквозным сверхсюжетом Бальзака.
Еще один свидетель-критик тогдашней цивилизации, инженер и экономист Шевалье, обмолвился как-то, что в основе ее — «культ личности». Это выражение, как известно, имело самую странную судьбу в двадцатом веке.
Словом, Александр Дюма-отец воскресил старинный жанр рыцарского романа, разумеется, блестяще модернизировав его. И все же есть во всей совокупности великолепных героев романиста и их подвигов нечто, вот уже целое столетие и даже более удивляющее и смущающее его читателей. Во всяком случае — читателя славянского. Помнящего имя убийцы Пушкина.
Эдмон Дантес, герой «Графа Монте-Кристо» (1846), всем хорош, кроме своей фамилии. Отчего же — Дантес?
Все-таки странная вещь — массовая читательская реакция и не прислушивающаяся к ней академическая наука, которая как-то прошла мимо той неслучайной читательской настороженности по отношению — нет, конечно, не к благородному герою, а к его фамилии. А ведь она действительно у Дюма не случайна.
В январе 1834-го Пушкин записал в своем дневнике: «Барон д’Антес и маркиз де Пина, два шуана, будут приняты в гвардию прямо офицерами. Гвардия ропщет».
Шуаны — вандейские смертельные враги французской революции и наследовавших ей Бонапартов. Двадцатидвухлетний Георг-Карл (Жорж-Шарль) Дантес появился в России именно в облике такого сверхроялиста, с рекомендательным письмом герцогини Беррийской. Невестки низвергнутого июльской революцией короля Карла X, вдовы убитого террористом его сына, матери его внука, графа Шамбора, этой последней надежды французской контреволюции.
Словом, герцогиня Беррийская во главе самых отчаянных «легитимистов» высадилась весной 1832 года возле Марселя и начала настоящую войну за права своего двенадцатилетнего сына, «короля Генриха V».
И к этой кампании немедленно примкнул молодой дворянин Дантес, ставший камер-юнкером мятежной герцогини.
То, в общем, игрушечное восстание вскоре закончилось. И не просто поражением, но и скандалом: вдовая герцогиня неожиданно забеременела, что, по сдержанному выражению во всех курсах французской истории, «сразу же лишило ее политического влияния».
Итак, авантюра оказалась для новоиспеченного камер-юнкера крайне неудачной. И он, едва ли не мгновенно переметнулся на сторону принца Луи Бонапарта, орлом кружившего вокруг Франции, в ожидании исторически благоприятной минуты. Какова впоследствии и представилась.
Странным образом «наука о Пушкине» прошла мимо посмертно изданных в Париже в 1900-х мемуаров Дантеса. «Под прозрачным псевдонимом», по слову издателей. Разумеется, Дантес в тех мемуарах вспоминал вовсе не о Пушкине, а о Луи Бонапарте на его пути к императорскому трону, возле которого Дантес занимал не последнее место.
«Барон д’Анбес» (псевдоним Дантеса-мемуариста) вспоминает о своей первой встрече с принцем, смертельно враждовавшем с династией, на чьей стороне только что «сражался» прыткий камер-юнкер герцогини Беррийской. Встреча состоялась в бонапартистском гнезде — в замке Арененберг, в Швейцарии, на берегу Боденского озера, сразу же после крушения той легитимистской авантюры.
Среди прочих лиц, встреченных им там, Дантес упоминает и Александра Дюма, который только что «прогремел», опубликовав романтическую драму «Наполеон Бонапарт, или Тридцать лет истории Франции». И поссорился из-за пьесы с царствующим Орлеанским домом.
Так что этак лет за десять с чем-то до написания романа «Граф Монте-Кристо» его автор познакомился с молодым и энергичным якобы бонапартистом, эльзасским аристократом Жоржем-Шарлем Дантесом. Уже пережившим, несмотря на молодость, некое таинственное приключение, а потом уехавшим в Россию. Где у него снова была какая-то «романтическая история». Дуэль из-за женщины и проч.
Вот так сомнительный «бонапартист» Дантес и превратился мимоходом у вечно спешащего беллетриста — в Эдмона Дантеса. А Жорж (св. Георгий) и Шарль (Карл) у Дюма необходимо трансформировались в нечто похожее. «Эдмон». Святой Эдмон, героически погибший под вражескими стрелами — английский король, современник короля Карла.
Любопытно, что Дантес закончил те свои мемуары цитатой из «Графа Монте-Кристо», последней его строкой-паролем: «Ждать и надеяться».
В общем, цитируя героя романа, его прототип, по-видимому, цитировал самого себя, какой-то разговор с Дюма в замке Арененберг.
Дюма, похоже, увидел только тот блеск своего собеседника, за всю фальшь которого вскоре так тяжко расплатилась и русская, и вся мировая культура, потерявшие Пушкина. Что ж, массовая литература всем хороша. Кроме одного. При всей своей занимательности, она все же плохо видит действительность. А то и вовсе не видит. Дюма при всем блеске своего таланта в этом случае, увы, не составляет исключения. В случае героизации Жоржа Дантеса.
Название романа — «Граф Горы Христа». Но ведь Спаситель велел не мстить своим врагам? Тогда как граф Монте-Кристо просто исходит местью... Не теряя, впрочем, симпатий очарованного сюжетом читателя.
А все-таки жаль, что в тот занимательнейший вымысел вошла «именная» тень сверхавантюриста, осиротившего мировую культуру.
Сообщение: 390
Зарегистрирован: 13.02.08
Откуда: РФ, Москва
Репутация:
1
Отправлено: 15.04.08 10:44. Заголовок: Но ведь Спаситель ве..
цитата:
Но ведь Спаситель велел не мстить своим врагам?
Мне кажется здесь перекос. Спаситель велел прощать своих врагов а не освобождать своих врагов, обидчиков(преступников) от наказания за принесенное зло. А это две большие разницы. Даю примитивнй, но понятный пример. Например убийца, насилник, грабитель должен нонести наказание? Вопросов не возникает - ДА! Жертва должна утаивать информацию о преступлении? Все понятно. Преступник должен нести наказание? Тоже понятно (чтобы остановить новые преступления). И вот только теперь, когда преступник получил по заслугам за принесенное зло, жертва должна простить своего обидчика, как призывает Спаситель.
Непонятно почему все понимат в буквальном виде простить врага своего. Получается так, Вас обидели - Вы простили и молчите. Его обидели - Он простил и молчит. И получается Все простили и ничего не сделали чтобы остановилить новое зло, новое преступление.
цитата:
Тогда как граф Монте-Кристо просто исходит местью...
Здесь не уместно такое категоричное выражение. Граф Монте-Кристо, я считаю, очень деликатно воздал всем по заслугам и донес до общественности кто есть кто. Все получили по заслугам за причиненное зло и остановил, возможно, рождение нового зла. Прощение жертвой обидчика (преступника) - не должно освобождать обидчика (преступника) от наказания за принесенное зло.
В сущности, в этом своем романе Дюма рассказал нам совсем не ту историю, которую он извлек из "Записок" Жана Пеше. Там была история про то, как человек, ставший жертвой клеветнического доноса, отомстил доносчикам, виновникам всех постигших его бед и страданий. А "Граф Монте Кристо"... Тут я предвижу вопрос. И даже не вопрос, а возражение: но разве в "Графе Монте-Кристо" рассказывается не о том же? Да, на первый взгляд о том же. Эдмона Дантеса, как и сапожника Франсуа Пико, предали его коварные друзья. И тем же самым способом: написав на него клеветнический донос. И Эдмон Дантес, чудом спасшийся и превратившийся в графа Монте-Кристо, совершенно так же, как вышедший на свободу и разбогатевший Франсуа Пико, мстит своим обидчикам: ни один из них не уходит от кары. Разница, однако, тут есть. И в ней - самая суть, весь смысл, весь, как говорят иногда в таких случаях, пафос знаменитого романа Дюма. Разница эта состоит в том, что Франсуа Пико мстит своим обидчикам сам. Мстит за себя. И самыми простыми, примитивными способами. Граф Монте-Кристо не то чтобы не унижается до такой простой и вульгарной мести. Он вообще не мстит. Он - судит. Собственно, он даже и не судит. Он лишь - если воспользоваться его собственной формулировкой - осуществляет волю провидения. А если еще точнее - помогает ей осуществиться. На протяжении всего романа герой Дюма действует, исходя из убеждения, что человек, совершивший однажды гнусное предательство, этим одним разом не ограничится. За первым предательством последует другое, за старой подлостью - новая, за давним, не узнанным, нераскрытым преступлением - следующее, может быть, даже еще более отвратительное. Потому-то Эдмон Дантес, превратившийся в графа Монте-Кристо, и не поднимает руку на своих обидчиков, чтобы отомстить каждому из них за перенесенные им страдания. Он поступает иначе: вытаскивает наружу, на свет Божий все их темные тайны. Вызывает к жизни призраки их давних, даже ими самими забытых подлостей и преступлений. Призраки эти обретают плоть, свидетельствуют против них, призывают к ответу. И в результате получается, что не Эдмон Дантес им мстит за свои обиды: им мстит их собственное прошлое.
Он написал 285 романов. Двести восемьдесят шестой и самый удачный роман Дюма – его жизнь. Он писал свою жизнь, как роман, а в романы искусно вплетал историю своей жизни. Так же, как д’Артаньян, он прибыл в Париж с несколькими монетами в кармане. Когда Дюма умирал, в его кармане от всех несметных богатств осталось ровно четыре франка – столько же, сколько было, когда он прибыл в Париж. “А еще меня упрекают в расточительности, – усмехнулся писатель, – сколько было, столько и осталось”. Биографы утверждают, что у Дюма было 350 любовниц. В таком случае, триста пятьдесят первой любовницей была судьба писателя. “Я обольщаю свою судьбу, как женщину, и она отвечает мне полной взаимностью, – говорил он своим друзьям и врагам. – Удача – это всего лишь естественный результат решительной любовной интриги человека с его собственной жизнью”. От внимания историков не ускользнула мистическая связь между жизнью и смертью Пушкина и жизнью Дюма и его героев, в частности Эдмона Дантеса. Дюма моложе Пушкина на три года, а его происхождение прямо-таки списано с пушкинской родословной: “Мой дед негр, мой отец мулат, а общий наш предок – обезьяна”. И во внешности Пушкина, и во внешности Дюма негритянские черты проступают весьма отчетливо. Однако Дюма только начинал как поэт, а вошел в литературу как драматург, пленившись “Гамлетом” и Шекспиром. Но всемирная слава пришла к нему как к прозаику.
В отличие от Пушкина, прожившего 37 лет, Дюма дожил до 68. Но заметьте, какую важную роль играют в его романах дуэли и, в частности, состоявшиеся и не состоявшиеся поединки. Биографы заметили, что реальный Дантес, убивший Пушкина на дуэли, и Дюма-сын умерли в один год. Это дало повод для одной забавной литературной мистификации вполне в духе Дюма-отца. В 1992 году “Роман-газета” напечатала неизвестный и самый поздний роман Дюма “Последний платеж” – продолжение “Графа Монте-Кристо”. Эдмон Дантес, граф Монте-Кристо, узнает, что некий Жорж Шарль Дантес убил великого русского поэта Пушкина. Возникает план, как наказать негодяя однофамильца. Предполагают, что роман написал еще в 1960 г. литератор В.Лебедев. Но сам Дюма давал повод и не к таким мистификациям. Ничтоже сумняшеся он выпустил под своим именем роман Лажечникова “Ледяной дом” и повесть Бестужева-Марлинского “Мулла-Нур”. Вероятно, сам Дюма считал это не плагиатом, а творческой переработкой. Он не упомянул имен Лажечникова и Марлинского, как не упоминал имена своих бесчисленных соавторов – литературных негров, помогавших в создании его шедевров, не говоря уже о череде многих и многих менее популярных творений. На все обвинения в плагиате Дюма давал исчерпывающий ответ: “Все плагиат. Даже Господь Бог сотворил Адама по своему образу и подобию. Новое создать невозможно”. Это весьма оригинальная точка зрения на природу творчества роднит Дюма с его кумиром и литературным прародителем Шекспиром. Писатель это отлично обосновал в своих высказываниях: “Когда глупый критик упрекал Шекспира в заимствовании иногда целой сцены у какого-нибудь современного автора, Шекспир отвечал: “Эта сцена – девушка, которую я вывел из плохого общества и ввел в хорошее”.
Что же касается соавторов Дюма, то самый талантливый и плодовитый среди них – Огюст Маке (1813 – 1888). Ему принадлежат многие и многие сюжетные линии “Трех мушкетеров”, “20 лет спустя”, “Виконта де Бражелона”, “Королевы Марго”, “Графини Монсоро”, “Графа Монте-Кристо”. Он сотрудничал с Дюма 20 лет с 1838 по 1958 год. Рядом с д’Артаньяном Дюма Маке чувствовал себя мудрым и ученым Арамисом. Намек на это в самом названии – “20 лет спустя”. Мол, и через двадцать лет дружба, несмотря на все интриги, останется неразрывной. Увы, возник материальный спор. Щедрый Дюма на этот раз что-то не доплатил, и Маке обратился в суд. Однако влияние и обаяние Дюма были столь велики, что суд отказал Маке в совершенно очевидном признании соавторства. Тогда Маке опубликовал оригинал главы, где описана смерть миледи. Лучше бы он этого не делал. Сразу стало ясно, кто гений, а кто великий при нем трудяга. Дюма был гением. Когда работалось, он месяцами писал по 18 часов в сутки, превращая в шедевры литературные болванки своих подельников. Его воображение не знало границ, но он всегда скользил по канве истории. Проще говоря, Дюма был настоящим постмодернистом, пересоздающим реальные исторические и литературные сюжеты на новый лад. Он считал, что возвращает истории ее внутреннюю логику.
Горький лишь перефразировал, а вернее почти что процитировал Дюма, когда сказал, что литература изображает жизнь не такой, какова она есть, а такой, какова она должна быть. Должна по высшей, творческой логике.
Свой характер Дюма разделил на четыре цвета. В одном спектре и авантюрист д’Артаньян – позирующий влюбчивый резонер, и меланхолический Арамис, и благородный, вечно мстящий Атос, и грузный ренессансный жизнерадостный Портос. Впрочем, все четверо есть в каждом мужском характере. Вероятно, в этом секрет их всемирной популярности, затмившей все остальное. Богословская диссертация Арамиса называлась: “Некоторое сожаление приличествует тому, кто приносит жертву Господу”. Однако позднее он передумал и написал на эту тему рондо:
"Ты, что скорбишь, оплакивая грезы, и что влачишь безрадостный удел, твоей тоске положится предел, когда творцу свои отдашь ты слезы, ты, что скорбишь” (Перевод М.Лозинского).
Здесь, конечно, многое от самого Дюма. В финале “Графа Монте-Кристо” он предсказывает свою смерть от “разрыва сосуда” и оставляет нам свою заповедь – “жить и надеяться”.
Решив превратить творческий образ в реальность, Дюма купил под Парижем участок Сен-Жермен-Ан-Лэ. На новоселье присутствовало 600 гостей. В парке стояли скульптуры Гомера, Софокла, Шекспира, Гете, Байрона и… самого Дюма. Над входом девиз: “Люблю всех, кто любит меня”. Главный зал белый с золотом в стиле Людовика ХV и восточная комната с диковинками из Туниса. В двухстах метрах от замка возвышалась уменьшенная копия замка Иф. Первый этаж, одна зала. Лазурный потолок усыпан звездами, стены обтянуты голубым сукном. Спиральная лестница ведет в комнату самого Дюма. Железная кровать, стол из некрашеного дерева, два стула. Пока гости веселились внизу, Дюма трудился под грохот и блеск дорогих фейерверков. Бальзак в письмах к Ганской возмущался тем, что Дюма израсходовал четыреста тысяч франков. Бальзак удивлен непрактичностью Дюма, который арендует землю для замка у крестьянина и в любой момент может лишиться всех богатств, если крестьянину эта земля понадобится под капусту. Однако, Дюма разорился не по прихоти крестьянина, а после революции 1848 года, когда публика потеряла интерес к театру. На замок был наложен арест, и все имущество распродано. Увезли даже зверей из зверинца.
В 1858 Дюма едет в Россию, “чтобы присутствовать при освобождении сорока миллионов рабов”. До этого въезд в Россию был для него закрыт из-за романа “Учитель фехтования”, пронизанного симпатиями к декабристам. Николай I запретил роман в России, а неприязнь к автору сохранил до самой смерти. Россия Александра II – освободителя устроила Дюма триумфальный прием. Но понять, что происходило, довольно трудно, ведь Дюма – большой фантазер. Во всяком случае, его знаменитая поварская книга пополнилась рецептами блюд русской кухни. Уже в преклонном возрасте нищий Дюма участвует в кровавых походах сепаратиста Гарибальди, которого в России и Франции почему-то считали символом свободы, о которой тот и не помышлял.
Свою философию Дюма полностью доверил графу Монте-Кристо, который сказал, что в жизни нет ни счастья, ни несчастья, все познается в сравнении. Зато есть провидение – “я решил сам стать провидением”. В какой-то мере ему это удалось. Когда писатель умирал, слуга очень сокрушался и плакал. Дюма его утешал: “Не расстраивайтесь, друг мой, если вы мне понадобитесь на том свете, я тотчас вас позову”.
Президент Ширак сказал, что прах Дюма будет перезахоронен в Пантеоне. Вряд ли это прибавит славы вечному любимцу фортуны – д’Артаньяну, Атосу, Портосу, Арамису и графу Монте-Кристо в одном лице.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 14
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
