Отправлено: 29.02.08 11:01. Заголовок: ДЮМА, КОТОРОГО МЫ НЕ ЗНАЛИ
ДЮМА, КОТОРОГО МЫ НЕ ЗНАЛИ М. БУЯНОВ, президент Российского общества друзей Александра Дюма.
Александр Дюма. Фотография сделана во время пребывания писателя в России. 1858 г.
Жизнь и творчество Александра Дюма (1802 - 1870) лишь в последние годы стали изучаться учеными: к сожалению, об этом наиболее публикуемом и читаемом писателе планеты больше распространялось легенд, чем проверенных данных. Исследователи столкнулись с множеством фактов, опровергающих досужие вымыслы. Дюма раскрылся в неожиданном свете. Оказалось, что это не только выдающийся романист, но и поэт, историк, экономист, публицист, путешественник, человек демократических взглядов, атеист, материалист, борец с суевериями и шовинизмом, здравый, взвешенный политолог. И к тому же кулинар.
Дюма очень хорошо готовил. Это подтверждают не только многочисленные современники, не только приводимые им в разных книгах описания разных блюд (например, в "Графе Монте-Кристо" рассказывается о приготовлении волжской рыбы; в "Кавказе" - шашлыка и так далее), но и... русские жандармы. С 22 июня 1858 года по 16 февраля 1859 года Дюма жил в России. За ним велось постоянное наблюдение, донесения отсылались самому Александру II, и тот их читал (!). Вот как, в частности, сообщал начальник 2-го корпуса жандармов генерал-лейтенант Перфильев своему начальству в Петербург, когда Дюма остановился в Москве: "В семействе Нарышкиных, где жил Дюма, его очень хвалят... Он имеет страсть приготовлять сам на кухне кушанья и, как говорят, мастер этого дела..." (последнюю фразу царь даже подчеркнул).
О том, что Дюма задумал "Большой кулинарный словарь", он сообщал еще в "Кавказе", написанном в последние месяцы пребывания в Российской империи. В дальнейшем он неустанно собирал кулинарные рецепты и конец 1869 - начало 1870 года потратил на завершение кулинарной книги. В марте 1870 года Дюма передал начинающему издателю Альфонсу Лемеру (1838-1912) объемистую рукопись, содержащую около 800 новелл на кулинарные темы.
Затем писатель отправился в Испанию, а когда вернулся в начале сентября 1870 года, его разбил инсульт, больше он уже не работал и в ночь с 5 на 6 декабря 1870 года скончался. Лишь в 1873 году "Большой кулинарный словарь" вышел в свет. Огромную роль в его подготовке сыграл Анатоль Тибо, позже прославившийся под псевдонимом Анатоль Франс.
В 1882 году из "Большого кулинарного словаря" был сделан экстракт и выпущен под названием "Малый кулинарный словарь". Обе эти книги прочно забыты новыми поколениями читателей.
Так продолжалось бы еще много десятилетий, если бы в Париже в 1987 году не переиздали "Большой кулинарный словарь. Но "Словарь" 1987 года и тем более издание 1873 года давно уже превратились в библиографическую редкость. Фактически "Словарь" 1987 года, выпущенный тиражом в несколько сот экземпляров, имеется в России только у пишущего эти строки: из этого "Словаря" взяты публикуемые в журнале тексты и иллюстрации к ним. (Попутно хочу отослать читателей, интересующихся жизнью Александра Дюма, к моим книгам: "По следам Дюма", "Дюма, гипноз и спиритизм", "Дюма в Дагестане", "Дюма в Закавказье" и "Маркиз против империи, или Путешествия Кюстина, Бальзака и Дюма в Россию".)
Я бы хотел обратить внимание читателей на то, что Дюма не был обжорой и даже гурманом, он ел мало, в пище был очень неприхотлив, придерживался диеты, не употреблял алкогольные напитки, кофе, табак, наркотики, вел исключительно здоровый образ жизни, много занимался спортом. Готовил он только для гостей и то очень редко, ибо дни и ночи писал, был, что называется, настоящим трудоголиком.
Женат Дюма был лишь один раз, да и то недолго, вскоре жена не выдержала его одержимости творчеством и покинула писателя; в марте 1859 года, когда Дюма только вернулся из России, она скончалась. От четырех разных женщин Дюма имел двоих сыновей и двоих дочерей (трое носили его фамилию). Род Дюма окончательно пресекся к середине 1960-х годов, ни одного потомка уже нет.
Быть хорошим кулинаром, составлять кулинарные книги не есть во Франции нечто странное. Это не чудачество и не способ убежать от лени. Французы всегда славились гастрономическими склонностями - не в пример американцам и русским, у которых нет культа изысканной еды. Во Франции не едят что попало и как попало. Французы всегда были законодателями мод по части как еды и косметики, так и одежды. Редкий французский писатель не приводил в своих книгах гастрономические сюжеты и рецепты. Поэтому книга А. Дюма в русле французских традиций - это тот жанр, который очень распространен на родине выдающегося писателя-кулинара Ансельма Брийя-Саварена (1755-1826), автора известнейшей "Физиологии вкуса".
В 1863 году Дюма посетил знаменитого кулинара Дени-Жозефа Вуилльмо, приготовившего пышный банкет во "Французском ресторане" на площади Мадлен для Александра Дюма и его друзей. Растроганный Дюма подарил кулинару свой портрет, сделанный в Тифлисе, а потом сочинил шутливое меню: вначале идет закуска, потом суп "по-букенгемски" или из "Могикан Парижа", к этому добавляются омары а ля Портос, говяжье филе а ля граф Монте-Кристо, пирожок а ля королева Марго. Потом десерт, раки а ля Д'Артаньян, сливки а ля королева Кристина и так далее.
В феврале 1859 года, то есть 140 лет назад, Александр Дюма покинул Россию. На русском материале он написал 19 книг из 456. Три книги были закончены, когда Дюма жил у нас. Здесь же он перевел восемь стихотворений и три повести Пушкина. Хочется отметить, что Дюма вообще очень много сделал для популяризации во Франции великого русского поэта. Но сейчас мы представляем лишь одну сторону творчества Дюма, сторону неизвестную и неожиданную.
Издательство "Арт-бизнес-центр", выпускающее самое полное и наиболее прокомментированное собрание сочинений А. Дюма, включило "Большой кулинарный словарь" в перечень публикуемых впервые на русском языке книг.
Александр ДЮМА. Перевод с французского Галины Мирошниченко.
АППЕТИТ
Существует три разновидности аппетита: первый испытывают при голоде, это насущная потребность, когда не придираются к блюдам. Второй вид аппетита просыпается, когда, сев за стол без чувства голода, мы уже отведали какое-нибудь вкусное блюдо (к нему относится поговорка "Аппетит приходит во время еды"). И третий вид аппетита пробуждается при виде какого-нибудь изысканного блюда, несмотря на сытый желудок.
АРАХИС также называют земляным орехом за его замечательную особенность: по мере того, как цветы заменяются стручками, эти стручки изгибаются по направлению к земле и зарываются в нее, где и созревают.
Родина растения - Мексика. Испанцы привезли его в свою страну, и арахис хорошо прижился. В 1802 году земляной орех был введен в культуру в департаменте Ланды, где сначала имел полный успех, но вскорости культура заглохла из-за недостатков сбыта. Плод арахиса не больше лесного ореха и напоминает фисташку. Ядра едят в сыром виде или после тепловой обработки. Примерно половину веса составляет великолепное съедобное масло, полезное для здоровья, экономичное и быстро высыхающее, что позволяет использовать его в живописи. Стебли растения очень любит скот, а корни обладают вкусом лакрицы. Американцы называют этот орех Mani и едят его обсахаренным, готовят из него сладкие торты и находят его вкус более тонким и приятным, чем вкус фисташки.
Говорят, что сырой арахис может вызвать сильные головные боли и боль в горле. После варки или обжаривания это свойство исчезает.
Испанцы называют его "какауэтт", потому что он имеет привкус какао, и используют в смеси с небольшим количеством какао: "шоколад для бедняков". Но его употребление считается вредным для здоровья.
БИФШТЕКС по-английски
Мне помнится, как бифштекс появился во Франции после войны 1815 года, когда англичане два или три года оставались в Париже. До тех пор наши кухни так же различались, как наши взгляды и убеждения. И мы не без некоторого опасения наблюдали за тем, как бифштекс потихоньку старался поселиться в наших кухнях. Однако, поскольку мы народ открытый и без предрассудков, стоило нам заметить, что "дар не отравлен, хотя и исходил от греков", мы тут же подставили свои тарелки и предоставили бифштексу гражданство. Однако кое-что всегда отличает бифштекс французский от английского. Мы готовим блюдо из куска филейной части, а наши соседи берут то, что мы называем филейной вырезкой. Но у них эта часть говяжьей туши всегда мягче, чем у нас, потому что они лучше кормят своих животных и забивают их в более молодом возрасте, чем это делается во Франции. Итак, они берут эту часть говяжьей туши, нарезают ее кусками толщиной полдюйма, слегка отбивают и жарят на чугунной пластине, специально предназначенной для этой цели, используя не древесный, а каменный уголь. Настоящий бифштекс из вырезки должен жариться на очень горячей решетке и на горячих углях. Его можно поворачивать только один раз, чтобы сохранить прекрасный сок. Бифштексы надо есть в английских тавернах, где их подают слегка обжаренными в мадере, с анчоусным маслом или на листьях кресс-салата, хорошо политых уксусом. Я бы посоветовал есть их с корнишонами, если бы на свете существовал хоть один народ, который умеет готовить корнишоны. Что касается французского бифштекса, больше всего к нему подходит соус "метрдотель", потому что в нем хорошо чувствуется вкус душистых трав и лимона. Но здесь я позволю себе сделать одно замечание. Я вижу, как наши повара отбивают свои бифштексы на кухонном столе с молотком в руках. Считаю, что с их стороны это настоящая ересь: они выбивают из мяса некоторые питательные компоненты, которые сыграли бы важную роль в его переваривании! В целом, как я уже сказал, жвачные животные в Англии питаются лучше, чем во Франции, потому что там о них гораздо лучше заботятся. Ничто не сравнится с этими четвертями туш, зажаренными целиком, которые перевозят в маленьких вагончиках по железным дорогам. По части возбуждения аппетита ничто не сравнится с этими кусками говядины, которые можно отрезать, как захочется. Животных иногда так откармливают, что у них на ногах становятся не видны суставы, а передвигаются они как бы на брюхе. Иногда люди, откармливающие животных, заставляют их выпивать до 80 литров воды в сутки. Что касается овец, которые питаются более свежей травой, чем наша, то они такие вкусные, что нам и не снилось. Чего совершенно нет в английской кухне - так это хороших соусов.
БУЛЬОН
Хорошей кухни без бульона не бывает. Лучшая из всех - французская кухня - обязана своим превосходством великолепным французским бульонам.
А их великолепие происходит от интуиции, которой обладают - не скажу, что наши повара, - но наши женщины из народа.
Отставляя свою тарелку, на три четверти полную супа, Ривароль говорил гурманам Любека и Гамбурга: "Господа, у нас во Франции не найдется ни простой сиделки, ни привратницы, которая бы не приготовила бульон лучше самого умелого повара из трех ваших ганзейских городов"*.
В юности я жил в моем родном городе Виллье-Котере. Он окружен прекрасным лесом, где герцог Бурбонский устраивал великолепные охоты на кабана. Мой кузен был главным лесничим этого леса. Однажды он услышал, как герцог де Бурбон сказал мне у себя дома: "Господин Дюма, мы с вашим отцом как-то в молодости обменялись несколькими нешуточными ударами сабли". С той поры кузен каждый раз приглашал меня к себе обедать, когда у него обедал герцог Бурбонский, то есть каждый раз, когда тот приезжал на охоту.
Однажды принц де Конде рассказал, что, уезжая из Франции в 1789 году, он попросил гостеприимства у князя-епископа Нассау. Тот оказал ему это гостеприимство со всей широтой государей-священников. На первом обеде принц воскликнул: "Ах, право, какой прекрасный суп, налейте мне еще несколько ложек!" - "Монсеньор, - ответил князь-епископ, - я прикажу, чтобы во все время вашего пребывания у нас особое внимание уделяли супам; французская нация - нация супов". - "К тому же кипящих, монсеньор, - добавил эмигрант, - и при последнем вскипании она вышвырнула меня за дверь".
Используя все авторитеты, мы расскажем теперь, от каких компонентов зависит вкус бульона: фибрин, желатин, осмазом, жир и альбумин .
Фибрин нерастворим в воде. Волокно (fibre), из которого и состоит ткань мяса, устойчиво к кипящей воде и сохраняет свою форму, хотя и теряет часть своих оболочек. То, что остается от куска мяса после длительной варки в большом объеме воды, и есть почти чистый фибрин.
Желатин. Его количество уменьшается с годами, отчего кости становятся хрупкими.
Осмазом - та часть мяса, которая главным образом и определяет его вкус. В отличие от экстрактивной части мяса, которая растворяется только в кипящей воде, компоненты осмазома растворимы в холодной воде. Именно осмазом определяет качество хороших супов; карамелизуясь, он образует мясную подливку; за счет него на жарком возникает корочка, и, наконец, он определяет аромат крупной и мелкой дичи. В торговый и политический Ганзейский союз вольных северогерманских городов входили Любек, Гамбург и Бремен.
Осмазом в основном характеризует мясо взрослых животных, имеющее темную мякоть, которую принято называть зрелой; его не находят совсем (или почти) в мясе ягненка, молочного поросенка, курицы и даже в белом мясе более крупных птиц.
Альбумин находится в мякоти и в крови, напоминает яичный белок, свертывается при температуре свыше 40 градусов. альбумин отбрасывают в виде пены.
Жир - нерастворимый в воде компонент, образуется в межклеточных пространствах ткани и иногда накапливается в больших количествах у животных, предрасположенных к этому, например у свиней, домашней птицы, славок и овсянок.
Если, готовя потофё (Рot-au-feu - суп с мясом и овощами. - Прим. перев.), собираются использовать только бульон, мясо можно размельчить, обработать холодной водой и медленно нагревать воду до кипения. Таким способом мясо будет освобождено от всех растворимых компонентов, и менее чем за полчаса получится настоящий суп-консомэ. Именно так мы советуем поступать тем, к кому пришли неожиданные гости и кто хочет подать им первое блюдо.
Ошибкой было бы считать, что домашняя птица добавляет что-нибудь к осмазому бульона, если только эта птица не очень старая или очень жирная.
Вкус и аромат бульона заметно улучшаются, если в него положить зажаренных заранее старого голубя, перепелку, кроликов, ворону в ноябре и декабре. Вообще мясо этих животных и птиц содержит всю их кровь, и именно поэтому оно придает вкус и аромат бульону, в который его кладут.
Потофё готовят не только ради бульона, но и для того, чтобы получить мясо, которое можно будет есть и не только подать в вареном виде в первый день, но и в какой-то другой форме на следующий день. Поэтому мы теперь расскажем, каким путем надо следовать, чтобы всегда иметь хороший бульон и не извлекать из мяса все соки.
Для этого всегда берите самый большой кусок мяса. Чем больше, свежее и толще будет кусок, тем сильнее качества мяса будут ощущаться в бульоне, не говоря об экономии времени и топлива. Не мойте мясо, промывка лишит его части сока. Отделите кости, перевяжите мясо, чтобы оно не разваливалось, и налейте в кастрюлю литр воды на килограмм мяса.
Медленно нагрейте кастрюлю. В результате такого медленного нагрева альбумин сначала растворится, а потом свернется и поскольку в этом состоянии он легче жидкости, то всплывет на поверхность, увлекая за собой примеси и загрязнения, которые могут содержаться в мясе. Свернувшийся альбумин - то же самое, что яичные белки, которые используют для осветления других продуктов. Пена будет тем обильнее, чем медленнее кипение. Между тем моментом, когда кастрюлю поставили на огонь, и тем, когда пена соберется на поверхности, должен пройти час.
Как только пена сформируется, ее надо сразу снять, поскольку при кипении пена осядет, и бульон получится мутным. Если за огнем хорошо следят, то нет нужды охлаждать кастрюлю, чтобы заставить подняться новую пену. Когда пена полностью удалена и когда появятся первые признаки закипания, пора закладывать овощи: три моркови, два пастернака, три репы, пучок связанных вместе лука-порея и сельдерея. Не забудьте добавить три крупные луковицы, одна из которых будет нашпигована половиной зубчика чеснока, а две другие - гвоздикой. В кухне второго сорта - и только во второсортной! - цвет бульону придают половинкой зажаренной луковицы, кусочком карамели или высушенной морковкой. Не забудьте разбить топориком кости, которые входят в состав бульона, независимо от того, куплены ли они одновременно с мясом или остались от вчерашнего жаркого. Чем лучше они разбиты на мелкие кусочки, тем больше из них выйдет желатина. Чтобы придать бульону нужные качества, требуется семь часов медленного кипения. Если речь идет об огне в плите, регулировать кипение почти невозможно, но этого легко достичь, если позади кастрюли поставить жаровню. Чтобы максимально уменьшить испарение, кастрюля должна быть закрыта. Бульон должен постоянно покрывать мясо.
Отварное мясо, которое мы вынимаем из кастрюли, теряет половину своего веса.
Перейдем теперь к различным видам бульонов.
Крепкий бульон по-регентски готовится из куска говядины и куска бараньей грудинки. Положите их в кастрюлю и дайте выделиться соку. Смочите бульоном и перенесите в большую кастрюлю, куда положены кусочки спины кролика, старая курица, одна или две куропатки; заполните доверху бульоном, снимите пену и варите на медленном огне в течение нескольких часов.
Крепкий бульон по старинному рецепту (который, если его уварить наполовину, может заменить мясной сок во всех соусах). Удалите жир с бараньей лопатки, наполовину зажарьте ее на вертеле, положите в кастрюлю вместе с хорошим куском говядины, старым упитанным каплуном, несколькими морковками, луковицами, репами, пастернаком и корнем сельдерея, залейте вчерашним бульоном.
Крепкий бульон по-современному. Положите в кастрюлю кусок говядины, телячью голяшку, курицу, старого петуха, домашнего кролика или старую куропатку, влейте немного бульона, вскипятите крепкий бульон - консомэ, снимите пену, охлаждайте время от времени, добавьте овощи (морковь, репчатый лук, сельдерей, петрушку, мелкий лук-татарку, чеснок и гвоздику). Варите на медленном огне пять часов. Процедите через тонкую ткань.
Большой бульон. Если ожидается торжественный обед и вам нужен бульон в достаточном количестве, чтобы готовить соусы и супы, положите в большую кастрюлю кусок говядины (кострец или грудинку), добавьте все имеющиеся у вас кусочки и обрезки говядины, телятины или баранины, все птичьи потроха, головы, лапки, шеи, кости домашней птицы и дичи, мякоть которых вы взяли для приготовления первых блюд. Поставьте на умеренный огонь кастрюлю, которая должна быть заполнена водой только на три четверти. Осторожно снимайте пену до тех пор, пока бульон не станет совершенно прозрачным.
Положите соль, репу, морковь, лук, три гвоздички, лук-порей. Как можно медленнее доведите до готовности и процедите через тонкую ткань.
Консервированный бульон. Кипятите ваш бульон на самом сильном огне, и он будет храниться долго. Кипятите его с добавлением кусочка древесного угля, который предохранит бульон от прокисания.
Бульон, в котором нет мяса, для нас всегда только овощной суп, поэтому мы поместили все постные бульоны и бульоны для лечебного питания в раздел "Суп овощной" .
Куриный бульон. Возьмите тушку нежирной курицы, раздробите кости, прокипятите в посудине с водой, куда добавьте щепотку соли. Кипение не должно продолжаться больше часа. У вас получится освежающий бульон, который укрепит ослабленный желудок.
Лечебный бульон. Возьмите курицу, промойте ее, положите внутрь 31 грамм арбузных и тыквенных семечек, 15 граммов очищенного ячменя, столько же риса и сахара. Варите в двух литрах воды, продолжая кипятить до тех пор, пока два литра воды не уварятся до одного, затем процедите бульон. Он окажет прекрасное действие на всех страдающих слабостью желудка и истощением.
Бульон на скорую руку. Возьмите 600 граммов говядины, разрежьте на три части, добавьте одну морковь, луковицу, сельдерей, гвоздику, смешайте все это с мясом, нарезанным мелкими кусочками, положите в кастрюлю, налейте сверху соленой воды, кипятите в течение получаса, снимите пену, процедите и можете готовить на этом бульоне самый вкусный рисовый суп.
Бульон из кролика. Нежное мясо молодого кролика обладает всеми качествами, необходимыми для приготовления великолепного бульона. В некоторых странах он высоко ценится и по наваристости и целебным свойствам не уступает лучшим бульонам из домашней птицы. Заяц не дает ни такого навара, ни таких целебных свойств. Бульон из зайца темного цвета, тяжелый и плохо переваривается.
Бульон осветляют с помощью хорошо сваренной телячьей ножки. Таким способом вы получите желе, прозрачное, как алмаз.
Бульон из куропаток. Прекрасный согревающий бульон, который можно приготовить из хороших перепелок; они должны медленно вариться в течение трех или четырех часов в двух литрах воды с добавлением небольшого количества телятины для смягчения вкуса. В конце варки добавляют подготовленные овощи, затем бульон процеживают и готовят суп.
Бульон из петуха. Молодого петуха медленно варите в очень небольшом количестве воды вместе с половиной курицы и двумя луковицами, нашпигованными гвоздикой. Бульон должен оставаться на огне в течение восьми или десяти часов, пока мясо не станет отделяться от костей. Жидкость процедить через сито и пить по стакану через час.
Этот бульон восстанавливает силы, но его недостатком является то, что он разогревает кровь. Но это скорее кухня аптекаря, чем повара.
Отправлено: 27.03.08 11:13. Заголовок: Записки о несбывшемс..
Записки о несбывшемся
Андрей Хржановский
В трех дюймах от Дюма 1
Рисунок Андрея Хржановского из путевого блокнота
Не знаю, как вы, а я очень люблю несостоявшиеся романы. В отличие от сбывшихся, про них всегда можно думать, что все еще впереди. Есть в них что-то от клятвы любовников из стихотворения Генриха Гейне. Помните, как они клянутся любить друг друга и за гробом. Правда, встретившись именно там, они друг друга не узнают.
С детства я мечтал даже не о романах Дюма, нет, просто — о любви к нему. Любовь эта не была беспочвенной. Дюма жил у нас в светлом дубовом шкафу для книг. Потом — в том же шкафу, но уже в темном: отец, любивший экспериментировать с мебелью, время от времени то переставлял ее, то перекрашивал. А чем еще мог тешить себя простой советский служащий, бывший невыездным и проживавший с семьей из четырех человек в полутора комнатах коммунальной квартиры? Манипуляции с мебелью создавали видимость того, что вагон, застоявшийся на одной станции, наконец тронулся, направляясь в неведомые края… Так, однажды, благодаря тюбику краплака, наш шкаф светлого дуба был «вписан» в ансамбль из красного дерева и тем самым приобщен к благородному семейству, состоявшему из павловского туалета, зеркального платяного шкафа (гвардроба) и круглого стола со стульями. А два пухлых томика в темно-зеленых переплетах, под которыми в шкафу из светлого дуба проживал господин Дюма, не сдвинувшись с места, оказались в шкафу темно-вишневого цвета…
Изредка мне удавалось листать эти томики, и я успевал обнаружить, что там неплохие иллюстрации, чем-то напоминающие Доре.
Почему я говорю «изредка»? Потому что мы жили в большом пятиэтажном доме, в коммунальной квартире, где кроме нас проживали еще девять семей. Число жителей, учитывая наезжающих время от времени почти в каждую семью иногородних родственников и прочих гостей, зашкаливало за тридцать. И все хотели утром в ванную и туалет, а днем и вечером — читать «Графа Монте-Кристо» из нашего шкафа. Из желающих прочесть Дюма выстраивалась огромная очередь. Выяснилось, что судьбой пленника замка Иф обеспокоены: майор дядя Вася (служащий, между прочим, в охране тов. Сталина и явно заинтересованный в накоплении передового опыта по части репрессий), его жена тетя Клава, ее сестра тетя Валя, приехавшая из города Сталино, и прочие члены этого семейства. За ними занял очередь младший лейтенант тех же войск с женой и тремя дочерьми, и так далее… А после нашей квартиры с судьбой графа будут знакомиться тетя Галя из подвала, чей муж дядя Володя возил на «Победе» цвета припорошенной пылью сгущенки поочередно то Бориса Годунова, то Ивана Сусанина, то Гремина — из дома в Большой театр и обратно, впрочем, его пассажиром был один и тот же человек, который пел все эти партии, — знаменитый певец Марк Рейзен…
Затем предприимчивый граф, не прибегая на сей раз к подкопу, должен был подняться на четвертый этаж и оказаться в прелестных ручках сестер Ковальских, в младшую из которых (она была старше меня лет на десять) я был тайно влюблен…
Короче говоря, в краткие миги при передаче романа по установленной очереди мне удалось прочесть примерно половину первого тома. Остальное я был вынужден досочинять самостоятельно…
Рисунок Андрея Хржановского из путевого блокнота
Как-то, уже много лет спустя, я заглянул в красный шкаф — в надежде найти там два пухлых томика в темно-зеленых переплетах. Увы, их там не оказалось. Мне остается только гадать, на каком этаже нашего дома номер 10, некогда единственного многоэтажного здания, высившегося посередине одного из самых очаровательных переулков между Пречистенкой и Остоженкой, навсегда задержался в гостях господин Дюма и его герои. Теперь этот дом почти полностью расселен. В нем доживает свой век прославленная артистка Малого театра Констанция (!!!) Роек, некогда покорившая театральную Москву ролью Элизы Дулитл из «Пигмалиона» Шоу и Сарры в чеховском «Иванове». Но Дюма она прочла еще в детстве…
Бывшие коммуналки перестраиваются для «новых русских». Хранившийся в них скарб, включая ненужные книги, выбрасывается на свалку. И шелестит, быть может, при полной луне беззвучными страстями под старым тополем так и не прочитанный мною роман где-нибудь на задворках или посреди переулков, чьи тротуары и мостовые помнили Вахтангова и Цветаеву, генерала Брусилова и Завадского, Булгакова и Ермолинского, Эрдмана, Гарина, Шпаликова, Шнитке и многих других, знаменитых не менее, чем писатель Дюма, а также совершенно неизвестных, но оттого не менее замечательных случайных прохожих…
2
И все же судьба послала мне шанс компенсировать хотя и неполноценным, как всякая компенсация, однако довольно оригинальным образом непрочтение романа Дюма «Граф Монте-Кристо».
Она, судьба, позаботилась о том, чтобы (за то!) впечатления от прочитанной части, запавшие в меня с детства, были бы проявлены и удвоены самым что ни на есть стереоскопическим способом. Причем узнал я об этом умысле судьбы лишь тогда, когда, распахнув ставни гостиничного номера в городе Марселе — окно мое было расположено прямо над причалом, — я увидел среди таблиц с расписанием судов отдельно изложенное крупными буквами приглашение посетить остров Иф, место страданий знаменитого графа Монте-Кристо.
Всего несколько миль, каких-нибудь сорок минут, и ты гладишь недоверчивой ладонью впитавшие в себя средиземноморскую соль, покрытые высушенными водорослями и ракушками стены старинного замка, живописные, как палитра художника Сезанна, приготовившегося в двадцать четвертый раз написать расположенную поблизости гору Сан-Виктуар.
Каждый день я собирался выйти в открытое море и взять курс на Иль де Иф. И каждый день какие-нибудь неожиданно всплывшие обстоятельства вынуждали меня отложить это путешествие.
Я недаром говорю о всплывших обстоятельствах. Дело в том, что нашему путешествию в Марсель сопутствовала адская жара — редкая даже для июля на юге Франции. По этому поводу жена моя вынуждена была поселиться в ванной, а я время от времени должен был туда заглядывать, дабы в случае необходимости воспрепятствовать окончательному превращению ее в русалку, а заодно проведать проживавшего в ванной местного скорпиона.
Иногда жена всплывала ради приема пищи — именно эту ситуацию я имел в виду, когда говорил о всплывших обстоятельствах. Я крошил ей корм и снова выходил на раскаленную площадь, отделявшую отель от пристани. Но пересечь площадь не было ни малейшей возможности: я еще не успел сказать, что пребывание наше во втором по величине городе Франции совпало с национальным праздником — Днем взятия Бастилии. Народ гулял целую неделю, и все эту неделю у нас под окнами маршировали военные оркестры и взрывались петарды. Так что даже мне, прошедшему хорошую школу борьбы с децибелами — в качестве командира взвода батареи реактивных установок и участника боевых действий в Порт-Саиде — приходилось вспоминать будни артиллериста, как сон в райском саду.
Петарды не умолкали и ночью. А когда утром, после мучений бессонницы ночи, мне все-таки удавалось, маневрируя, как на учениях, пробраться на пристань (где местные рыбаки выставляли на лотках свой улов) чтобы посмотреть, какого именно тунца я не буду есть сегодня на обед, катер на остров Иф уже отчаливал, словно тень Александра Дюма взяла расписку с капитана катера в том, что он будет отдавать швартовы всякий раз ровно за тридцать секунд до моего появления на причале.
Так или иначе, когда подкравшийся незаметным образом евро-экспресс втянул нас в свою утробу, чтобы через каких-нибудь четыре часа вытряхнуть на перрон Лионского вокзала в Париже, я думал о том, как замечательно в своей последовательности провидение: выхватывая у меня из рук знаменитый роман господина Дюма, спустя много лет оно отвело от моих глаз место действия этого романа, к которому оно же подвело меня вплотную, как поводырь — слепца к уличному переходу.
3
Но на этом история моих отношений с писателем Дюма и его творениями не заканчивается. И для того чтобы ее продолжить, я попрошу вас пересесть в кресла театра моего детства.
Его название звучало то ли как птичья кличка, то ли как баварское приветствие, казалось чем-то почти съедобным, вроде английского «чиз» или «сюп» в исполнении хора поваров из трофейных «Трех мушкетеров», и в то же время таило в себе улыбку Чеширского кота. Одним словом, я приглашаю вас в ТЮЗ.
Спектакль «Три мушкетера» в Московском ТЮЗе я посмотрел раньше, чем прочитал роман, — должно быть, лет в девять. Впечатления откристаллизовались в почти эмблематический натюрморт: шляпы с плюмажами, шпаги, женское плечо и… мужские брюки. Шляпы и шпаги принадлежали мушкетерам. Необыкновенной красоты плечо с клеймом, подобием модной нынче татуировки, — актрисе, игравшей Миледи. Брюки, первые в моей жизни взрослые — мужские — брюки, сшитые мамой и надетые в качестве обновки специально перед походом в театр, принадлежали мне.
Впечатление от спектакля было, можно сказать, душераздирающим. Но разодранными оказались, помимо души, еще и брюки: в порыве энтузиазма, едва закрылся занавес, я ринулся на сцену, зацепился брючиной за торчавший из пола гвоздь и, к ужасу и досаде мамы, распорол штаны, как говорится, «от и до»…
Я до сих пор отчетливо помню треск раздираемой материи, из которой были сшиты мои брюки. Кажется, она называлась шевиот. С таким треском кронштадтские матросы рвали на груди тельняшки. Этот звук должен был переходить во вступительные аккорды марша «Прощание славянки». В моем же случае он был естественным откликом на треск платья, сорванного с плеча Миледи и скрывавшего злополучное клеймо. Этот треск распоротой ткани и есть для меня самое сильное впечатление от «Трех мушкетеров». Да еще рефрен (вроде тех, что можно было услышать в радиопередаче «Пионерская зорька»), прозвучавший в спектакле не раз в исполнении квартета мушкетеров: «Один за всех, и все за одного».
Создавалось впечатление, что вся страна находится под магическим воздействием этого пароля. А поскольку, как я уже сказал, спутать мушкетерскую клятву и пионерский лозунг можно было без труда, то кто знает, если бы не это сходство, глядишь, не продержалась ли бы так долго и укоренилась бы так прочно советская власть…
4
В последний раз я встретил господина Д?Артаньяна почти четыре года назад в голландском городе Маастрихте, куда был приглашен на празднование двухсотлетия со дня рождения нашего Пушкина. Члены местного клуба любителей русской культуры считали его своим почти в той же степени, как и француза Д?Артаньяна.
Увидев, что я заинтересовался происхождением этой связи, любезные хозяева повели меня в городской парк, где на одном из возвышений я и увидел мужчину в знакомой шляпе с плюмажем и с лентой через плечо.
Ну да, это был он, бесстрашный Д?Артаньян. Его бюст возвышался посреди бывшего поля битвы, последней битвы, в которой участвовал храбрый воин.
Чтобы рассмотреть поближе его усы, я решил перешагнуть через неширокий ров, которым отделялся холм с бюстом и куртинами от садовой аллеи. И вдруг треск, страшный треск огласил тихую страну коров, тюльпанов и «Ночного дозора»: я зацепился штаниной за сухой пень, незамеченный мною, и второй раз в моей жизни пара брюк салютовала сим полвека назад заведенным обычаем благороднейшему и отважному мушкетеру. 5
Известно, что Дюма был великим путешественником. Вот уж кто не был «ленив и нелюбопытен», так это большой поклонник Пушкина господин Дюма. Мало кто описал так увлекательно путешествие по России и отдельные главы ее истории, как это сделал великий француз. Интерес к чужеземной культуре — одно из свойств подлинно крупной личности.
С его описанием путешествия на Валаам я познакомился после того, как сам побывал на этом острове. А вскоре следом за мной на Валааме побывал мой друг — великий итальянский писатель, сценарист и художник Тонино Гуэрра, соавтор многих фильмов Антониони, Феллини, Тарковского и других классиков.
Когда мы с Гуэррой сличали наши впечатления, выяснилось, что мы оба были очарованы маленькой церковью, стоящей на крошечном островке архипелага по дороге к храму Преображения Господня.
— А знаешь ли ты, — спросил я у Гуэрры, — что автор «Трех мушкетеров» считал эту церквушку бесспорным шедевром зодчества и одним из чудес света?
— Ну что ж, мы его можем понять, — согласился Тонино, — и раз уж речь зашла о «Трех мушкетерах» и их авторе, я расскажу тебе одну историю, которую слышал от Феллини. Пусть эта история будет моим ответным приветом господину Дюма в благодарность за его тонкое эстетическое чувство, проявленное во время путешествия по России. «Итак, однажды, — рассказывал мне Федерико, — в моем доме раздается телефонный звонок. Женский голос говорит в трубку: «Синьор Феллини? Сейчас с вами будет говорить синьор Берлускони.» (Дело было много лет назад, еще до того, как Сильвио Берлускони стал премьер-министром Италии, но уже после того, как он стал одним из ее богатейших людей). «Федерико! — раздалось в трубке. — Мы должны немедленно увидеться. У меня есть потрясающее предложение для тебя. Я нахожусь на вилле, на своем острове, но я высылаю за тобой мой самолет…»
И действительно, вскоре присланная Берлускони машина отвезла Феллини в аэропорт, где уже дожидался небольшой самолет, доставивший его на остров миллионера. Тот принимает режиссера с необыкновенным радушием, приглашает в гостиную и усаживает на диван, перед которым стоит столик со всевозможными напитками и закусками. «Извини, дорогой Федерико, за причиненное тебе беспокойство, — говорит Берлускони, — но сейчас ты увидишь, что мое предложение стоило твоей поездки. Итак, вообрази: публика занимает свои места в кинотеатре. Гаснет свет… — Тут Берлускони щелкнул пальцами, и по этому знаку в гостиной погас свет. — Вспыхивает экран», — продолжает Берлускони. При этих словах экран, подвешенный на стене напротив дивана, действительно засветился, и появилась надпись: «Фильм Сильвио Берлускони и Федерико Феллини»… Миллионер искоса бросил взгляд на своего гостя, ожидая его реакции. «Сценарий Сильвио Берлускони и Федерико Феллини» — возникла следующая надпись еще более крупным шрифтом… Далее шрифтом помельче следовало: «Режиссер Федерико Феллини»… Хозяин снова бросил победительный взгляд на гостя и, в предвкушении его восторга от своего замысла, дал знак для смены очередного диапозитива, на котором Феллини прочел: «Три мушкетера»…
…История в лице Тонино Гуэрры умалчивает о дальнейшей судьбе этого проекта. Однако доподлинно известно, что фильм по бессмертному произведению Дюма Феллини так и не снял. Я же передаю рассказ своего знаменитого друга как знак того, что еще тысячи и тысячи раз имя автора «Трех мушкетеров», одинаково дорогое и для итальянского поэта или миллионера, и для простого российского читателя, будет всплывать в благодарной памяти человечества.
Отправлено: 19.08.09 10:51. Заголовок: добрый день всем! Мо..
добрый день всем! Мой вопрос касается книги ТРИ МУШКЕТЕРА. В интернете встречаешь информацию о том, сто Дартаньян жил в доме номер 11 по улице Могильщиков. Но ведь в книге Дюма не указывает номер дома, он называет лишь улицу. Откуда взялся тогда номер?
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 2
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
